ДАВИД САМОЙЛОВ
Даты жизни: 1 июня 1920 – 23 февраля 1990
Место рождения: город Москва
Советский поэт и переводчик
Известные произведения: сборники стихов «Волна и камень», «Второй перевал», «Голоса за холмами», «Слонёнок пошёл учиться» (для детей)
1 июня - день рождения замечательного поэта Давида Самойлова. Его стихи давно уже по строфам разошлись на афоризмы, их поют и цитируют. Барды очень любят его мелодичные рифмы, которые прекрасно ложатся на музыку и тут же становятся хитами. Они живут независимо от автора, которого нет с нами, страшно сказать, уже 20 лет. Но сегодня мы вспоминаем, что в первый день лета - его день рождения.
Рождение поэта
Когда речь заходит о Давиде Самойлове, в памяти сразу возникают ставшие уже хрестоматийными строки:
Сороковые, роковые,
Свинцовые, пороховые...
Война гуляет по России,
А мы такие молодые!
Давид Самойлов (настоящая фамилия Кауфман) — Дезик, как ласково называли его родители и друзья практически до самого последнего дня, родился в Москве 1 июня 1920 года. Его отец был врачом, участником Первой мировой и Гражданской войн; в годы Великой Отечественной войны работал в тыловом госпитале. Самуил Абрамович Кауфман был главным венерологом Московской области. Поэт не раз вспоминал его, воссоздавая замечательные и теплые картины детства в стихах («Выезд», «Двор моего детства»), а затем и в автобиографической прозе конца 1970-х — начала 1980-х годов («Дом», «Квартира», «Сны об отце», «Из дневника восьмого класса»).
Его московское детство было удивительно похоже на детство другого замечательного поэта — Бориса Пастернака. Мама Бориса Леонидовича — Розалия Кауфман, отец Давида Самойлова — тоже Кауфман, Самуил Абрамович. Они не были родственниками, просто однофамильцы, но странным образом их судьбы переплетались.
Как рассказывал сам поэт, первые стихи он сочинил в семилетнем возрасте. Во многом благодаря влиянию большого друга семьи и замечательного исторического романиста Василия Яна.
В 1938 году Самойлов окончил школу и поступил в Московский институт философии, истории и литературы (МИФЛИ) — объединение гуманитарных факультетов, выделенное из состава МГУ имени М.В. Ломоносова. В МИФЛИ преподавали лучшие специалисты того времени. Именно тогда Самойлов подружился с поэтами, которых вскоре стали называть представителями поэзии «военного поколения» — Кульчицким, Коганом, Слуцким, Наровчатовым. Самойлов посвятил им стихотворение «Пятеро», в котором написал:
Жили пятеро поэтов
В предвоенную весну,
Неизвестных, незапетых,
Сочинявших про войну.
Вместе с друзьями Самойлов занимался в неофициальном творческом семинаре поэта Ильи Сельвинского, который добился публикации стихов своих учеников в журнале «Октябрь» (1941, № 3). В общей подборке Самойлов опубликовал стихотворение «Охота на мамонта».
В начале финской войны Самойлов хотел уйти на фронт добровольцем, но не был мобилизован по состоянию здоровья. А в начале Отечественной не был взят в армию по возрасту, но попал на трудовой фронт — рыть окопы под Вязьмой.
В первые месяцы войны он записал в тетрадь все свои неизданные произведения, которые считал для себя важными: около 30 стихотворений и стихотворных отрывков, одну комедию, три поэтических перевода. Во время рытья окопов в холод и голод Самойлов заболел, и его эвакуировали в Самарканд, где он некоторое время учился в пединституте на вечернем отделении. Но вскоре поступил в военно-пехотное училище, и уже в 1942-м его выпустили и отправили на Волховский фронт под Тихвин. В воспоминаниях Самойлов впоследствии написал: «Главное, что открыла мне война, — это ощущение народа».
В 1943 году в первом же бою пулеметчик Самойлов был ранен, ему спас жизнь друг, алтайский крестьянин Косов, о котором поэт в 1946-м написал стихотворение «Семен Андреич» и не раз потом вспоминал с теплотой и признательностью.
После госпиталя Самойлов вернулся на фронт и стал разведчиком. В частях 1 -го Белорусского фронта освобождал Польшу, Германию, а окончил войну в Берлине. Был награжден орденом Красной звезды.
На фронте он не писал стихи — за исключением поэтической сатиры на Гитлера и стихотворений про удачливого солдата Фому Смыслова, которые сочинял для гарнизонной газеты и подписывал «Семен Шило».
Первое послевоенное произведение «Стихи о новом городе» было опубликовано в 1948 году в журнале «Знамя». Самойлов считал необходимым, чтобы впечатления жизни «отстоялись» в его душе, прежде чем воплотиться в поэзии. Регулярные публикации его стихов в периодической печати начались в 1955. До этого Самойлов работал как профессиональный переводчик поэзии и как сценарист на радио. И только в 1958 году вышла его первая книжка стихов «Ближние страны».
После выхода поэтического сборника «Дни» (1970) имя Самойлова стало известно широкому кругу читателей. Он много переводил. Из больших поэтов — Рембо, Аполлинера, Лорку, Брехта, Незвала, Тувима, Галчинского, Бажана, Эминеску. Под его фамилией переводил и писатель Юлий Маркович Даниэль, когда был запрещен.
Давид Самойлов — один из самых «историчных» советских поэтов (при этом его творческие изыскания отнюдь не ограничивались прошлым). В его стихотворениях, поэмах, драматических сценах живут и действуют Анна Ярославна и Марта Скавронская, Бертольд Шварц и царевич Дмитрий, Шуберт и Моцарт, Иван Грозный и Андрей Курбский, Петр I и Меншиков, Абрам Ганнибал и Емельян Пугачев, Державин и Дельвиг, Пушкин и Пестель, Бонапарт и Александр I... Поэтому так любят историки и публицисты цитировать стихи Самойлова, находя в них дополнительные образные аргументы.
От Опалихи до Пярну
В 1967-м Самойлов поселился в деревне Опалиха под Москвой. Он не участвовал в официальных писательских сборищах. Но в Опалиху к нему приезжали Генрих Бёлль, Фазиль Искандер, Юрий Левитанский, Булат Окуджава, Зиновий Гердт, Юлий Ким...
Несмотря на болезнь глаз, поэт много занимался в историческом архиве работая над пьесой о 1917 годе, издал стиховедческую «Книгу о русской рифме», занимался поэтическими переводами с польского, чешского, венгерского. В 1974-м вышла книга «Волна и камень», которую критики назвала самой пушкинианской книгой Самойлова — не только по числу упоминаний о Пушкине, но, главное, по поэтическому мироощущению.
Самойлов участвовал в создании нескольких спектаклей в Театре на Таганке, в «Современнике», в Театре им. Ермоловой, писал песни для театра и кино. В 1988 году стал лауреатом Государственной премии СССР.
Из интервью сына Александра: «Он был интересный мужчина, хоть в старости это в нем было трудно заподозрить. Он был невысокого роста, примерно одного с мамой, где-то под метр семьдесят. Но мама считалась высокой женщиной, а он невысоким мужчиной. Впрочем, по тем временам не таким уж и маленьким. И долгое время был совсем другим человеком, чем его представляют в старости. Тогда он стал немного брюзглив и придирчив. Раньше же был веселым, молодым, казался беспечным, хотя по его дневникам видно, что это было совсем не так. Но на мэтра совершенно не похож. Это потом «заматерел».
...После XX съезда у него была возможность двигаться к власти вместе со Слуцким. Он от этого решительно отмежевался. Но осталась душевная дисгармония. Потому что люди на полпоколения младше, типа Холина, Сапгира, на власть уже демонстративно плевали. А отец все-таки хотел официального признания. Хотя при этом, конечно, подписывал все письма. В результате он все-таки стал одним из тех, с кем примирились. Дали орденок, печатали книги. Но при этом пакостили все время, за границу не пускали.
...Он не был для власти своим. Когда вышел на пенсию, ему не дали персональной пенсии, как бы не заслужил. То есть постоянно указывали на место. Его это положение устраивало. Официально его признали, когда началась перестройка. Тут уж дали Госпремию. Но при этом исчезла власть».
На вручении Государственной премии Давид Самойлов «сказал в публику» две фразы: «Не нам о себе судить. Сегодня нас наградили за то, что каждый оставался самим собой».
В 1976 году Самойлов поселился в эстонском приморском городе Пярну. С 1962 года он вел дневник, записи из которого послужили основой для прозы, изданной после его смерти отдельной книгой «Памятные записки» (1995). Он писал множество блистательных пародий, эпиграмм, «научные» изыскания по истории страны Курзюпии...
Самойлов очень любил Пярну и Эстонию. До 1980 года, пока семья занимала только один этаж на улице Тооме, жить приходилось в несколько стесненной обстановке. Купив же второй этаж, Давид Самойлович был безгранично счастлив. И, вернувшись из очередной непродолжительной поездки в 1983 году в Москву, сказал: «Жить надо все-таки в Пярну». В Эстонии ему было легче, спокойнее, поэтому многие знакомые убеждены, что пребывание в Пярну подарило ему еще несколько лет жизни. Может быть, поэтому на одном из званых вечеров он сказал: «Целуйте меня: я экологически чист».
Из интервью с сыном поэта Александром Давыдовым:
«В детстве, помню, мне недоставало в нем величия и категоричности. Он был легок, весел и смешлив. Таким оставался еще долго, пока в старости не отяжелел, и под грузом лет не начал крошиться его легкий образ. Пожалуй, мое детское чувство к нему было сродни тому, что он испытывал к собственному отцу. Иногда накатывала нестерпимая жалость и желанье уберечь — от кого? от чего?
Признаниям и поучениям отца я не доверял уже с младых лет. Если б им доверился, то носил бы в себе еще более ложный образ, чем просто читатель его поэзии». Самойлов никогда не ставил даты к своим стихам. На вопрос, почему он так поступает, как-то ответил: «Не хочу отнимать хлеб у литературоведов». Но и в письмах дат нет. Только последнее, адресованное Лидии Лебединской, было датировано 14 февраля 1990 года. В письме Самойлов рассказывал о бесснежной зиме, касался проблем взаимоотношений Эстонии и России, выражал опасения, как бы обещания эстонских политиков предоставить равные права с эстонцами местным русскоязычным жителям не остались обещаниями...
Из воспоминаний сына поэта: «Это была годовщина и смерти его друга, Бориса Слуцкого, и день покаяния пред памятью великого поэта, Бориса Пастернака, которого он в юности любил страстно, а позже усомнился в нем. Всерьез перед Пастернаком был виновен как раз Слуцкий, возможно, так и не снесший этого бремени вины. Можно считать, что это покаяние и за него тоже. Смерть старого воина в армейский праздник 23 февраля, словно прощальный залп над могилой. Отец вел вечер Пастернака и умер едва ль не на сцене, выйдя за кулисы, как и подобает большому актеру. Последние слова, которые произнес отец, на миг вернувшись из смерти, словно всем нам подарок и надежда. А сказал он: «Все хорошо, все в порядке». Хочется верить, что его боренья закончились этим всеохватным «хорошо»».
Умер Самойлов в Пярну в День Советской Армии 23 февраля 1990 года. Там же на Лесном кладбище и похоронен.
Мне выпало счастье быть русским поэтом.
Мне выпала честь прикасаться к победам.
Мне выпало горе родиться в двадцатом,
В проклятом году и в столетье проклятом.
Мне выпало все. И при этом я выпал,
Как пьяный из фуры в походе великом.
Как валенок мерзлый валяюсь в кювете.
Добро на Руси ничего не имети.
Фочкин, О. Московский поэт военного поколения [Давид Самойлов] /О. Фочкин //Читаем вместе. – 2010. - № 6. – С. 46-47.
