КАЛЕРИЯ ЮРЬЕВНА КУЗЬМИНА
(р. 1957)
Калерия Кузьмина – это имя несет в себе тайну, очарование и такое впечатление не проходит, наоборот, усиливается, когда открываешь книгу ее сказок. Вечные, непреходящие человеческие ценности на новый лад, так их можно еще назвать, мудрые, бесконечно добрые истории. Невольно приходит сравнение с Андерсеном, который мог достучаться до самых черствых сердец. Сказки Калерии Кузьминой пронизаны позитивными эмоциями, оптимизмом. Ей, как дважды два, удается доказать, что перед вами не противная гусеница, а замечательный акробат, способный вызвать не отвращение, а восхищение, если не терять веру в себя и свои возможности, конечно! Калерия Кузьмина – прежде всего, поэт, ее стихотворения ценят и включают в свои сборники литературные гурманы, например, Эллионора Леончик. Стихотворения Калерии Кузьминой включены в специальное издание для определения лауреатов премии «Поэт года 2014» в номинации «Лирика» на сайте stihi. ru. И она получила диплом лауреата конкурса.
З. Хадыкина, библиотекарь
О сказках Калерии Кузьминой
Вечные, непреходящие человеческие ценности на новый лад, так их можно еще назвать, мудрые, бесконечно добрые истории. Невольно приходит сравнение с Андерсеном, который мог достучаться до самых черствых сердец. Сказки Калерии Кузьминой пронизаны позитивными эмоциями, оптимизмом. Ей, как дважды два, удается доказать, что перед вами не противная гусеница, а замечательный акробат, способный доставить удовольствие всем, кто видит ее, если не терять веру в себя и свои возможности, конечно!
Тему гадкого утенка можно назвать лейтмотивом большинства сказочных историй. Особо хочется отметить одну сказку, непохожую на все остальные, и написана она стихами, а не прозой: это «Сказание о Великой Степи…» Именно такие произведения становится со временем фольклором, по ним изучают и узнают душу народа. По сказкам К. Кузьминой, как по учебнику этикета, можно учить детей доброму и вечному.
З. Хадыкина
ПРО ЛЯГУШОНКА, КОТОРОГО ЗВАЛИ БУБЛЬ
Был пасмурный день. Лягушонок Бубль сидел в воде, пускал пузыри и тихонько напевал:
Бубль, бубль, бубль,
Бульки я пускаю,
Бубль, бубль, бубль,
Их потом считаю.
Здесь в болоте этом,
Ряскою одетом,
Песни распеваю
И чуть-чуть скучаю...
- Какие красивые пузырьки! – думал он, рассматривая прозрачные шарики, - как будто водяные одуванчики, и такие вежливые, называют меня по имени.
- Эй, булька, откуда ты знаешь, как меня зовут? - поинтересовался Бубль у последнего пузырька.
- Бубль, - ответил пузырек и исчез подводой.
- Да, - почесал голову лягушонок, - красивый, а такой глупый, и поговорить-то с ним не о чем. Скукота, что за болото? Взрослые лягушки тоже вечно заняты, все репетируют, а на меня у них времени нет.
Занятый своими переживаниями, лягушонок не заметил, что у него появился наблюдатель - симпатичная серая кошечка.
- Ты кто? - спросил лягушонок.
- Я - Муркиза, - ответила новая знакомая, - мне очень нравится, как ты пускаешь пузырьки, давай с тобой дружить!
- Давай! А что ты умеешь делать?
- Я умею ловить мышей, а еще умею умываться, вот так, - и Муркиза стала тереть лапкой свою мордочку.
- Вот еще, занятие! Давай лучше поплаваем наперегонки! Догоняй! И лягушонок нырнул в камыши.
Муркиза окунула лапку в воду и тут же отпрыгнула. Помяукав и потряся лапкой, она принялась чистить ее от ила, а лягушонок, вернувшись к берегу, заметил:
- Лучше бы твоя мама научила тебя плавать, а не мышей ловить. Как же нам с тобой дружить, если ты воды боишься?
- А давай дружить на берегу? – предложила кошечка.
- Нет, это совсем не интересно, – ответил лягушонок и посмотрел на свой хвостик. Бубль хотел, чтобы его считали взрослым, а тут этот хвостик... Его, конечно, почти совсем не было видно, но он все же был! А с хвостиком выходить на берег стыдно!
Солнце между тем начинало садиться. На водной глади обозначилась сверкающая дорожка, которая звала лягушонка назад, домой, туда, где взрослые лягушки разучивали новую мелодию. Каждая старательно выводила свою партию. В наступившей тишине раскатистые звуки улетали куда-то далеко, за высокие деревья, где долго еще перешептывались с эхом.
- Ну, что же ты, выходи на берег! - промурлыкала кошечка и облизнулась. Тут Бубль испугался, ему стало не по себе, глаза у его подружки как-то странно блестели, и он подумал, что не стоит дружить, с кем попало, даже если этот кто попало красивый и говорит с тобой ласковым голосом. Уж лучше быть среди своих сородичей и петь с ними песни. И почему он раньше не замечал, как удивительно красиво звучит лягушачий хор?
- Выходи, мы с тобой поиграем в кошки-мышки, - продолжала настаивать Муркиза. Усики у нее при этом вздрагивали, а на лапках блестели острые коготки.
- Возвращайся-ка лучше ты к своей маме, - решительно сказал Бубль и, повернувшись, заработал проворно лапками.
- Куда же ты, а как же наша дружба? - возмутилась кошечка.
- У меня нет времени! Мне пора репетировать! - крикнул ей в ответ лягушонок, уплывая прочь от берега.
В небе стали загораться звезды. Аппетитно звенели комары. И у лягушонка сами собой стали складываться слова новой песенки:
Ой, ква-ка-кой вечер чудный,
Звездочки в небе горят!
Будет найти мне нетрудно
Друга среди лягушат.
Звонкие, чудные
Песни квакушечьи
В сумерках словно плывут.
Мамы и бабушки
Нас, головастиков,
На репетицию ждут.
МАРТА
Прошло полгода, как Марта переехала в новую квартиру на пятом этаже. Квартира ей не понравилась сразу, особенно скользкие паркетные полы в комнатах и холодный кафель на кухне. Противный цокающий звук собственных шагов действовал на нервы. Выручал диван. На нем Марта проводила почти все свое свободное время. Диван стоял рядом с балконом. Уютно свернувшись калачиком. Марта смотрела, как плывут облака, и размышляла о жизни.
Хозяйкой квартиры была одинокая пенсионерка, которая, не зная чем себя занять, попусту тратила время, часами просиживая за письменным столом. Она исписывала горы бумаги, долго говорила по телефону и часто смотрела телевизор.
Смешно было наблюдать, как старушка хлюпала носом, разглядывая движущиеся картинки, будто была самым добрым существом на свете.
- Лучше бы она пожалела меня, - думала Марта. Но хозяйка, словно отыгрываясь за свою скучную жизнь, просто издевалась: заставляла соблюдать режим, определяла, в какое время необходимо есть, спать, а когда гулять. Непонятно зачем завязывала на макушке бантики, от которых болела голова, одевала дурацкую неудобную одежду. Но больше всего на свете Марта не любила когда ее водили в парикмахерскую.
Лишившись шерсти, источая чужой, неприятный запах, вся. съежившись от стыда, обреченно трусила она возле ног мучительницы, сгорая от стыда перед другими собаками.
Некоторые, правда, смотрели с пониманием, но большинство псов, откровенно разглядывали ее и ухмылялись.
Однажды ее облаяла проходившая мимо болонка. Мохнатая барышня так возмущалась, будто Марта опозорила весь женский собачий род.
Смущаясь, прижимая бесполезный короткий огрызок купированного хвоста, бедняжка плелась на поводке, проклиная все на свете: свое рождение, несправедливость людей, этот жестокий мир, который не могла изменить. Ведь она была всего лишь карликовым пуделем, а ее коротко остриженный зад считался непременным атрибутом породы.
Сидя на лавочке. Марта не раз слышала, как хозяйка поучала своих знакомых, повторяя им, что с другими надо поступать так, как хочешь, чтобы поступали с тобой. Интересно, как бы она заговорила, если бы оголили ее зад?
В этот момент в комнату залетела муха. Марта тут же кинулась ее ловить. Было обидно, ведь даже такое вздорное существо делает что хочет. А муха, описав несколько кругов, вылетела обратно, в свободную жизнь. Эта жизнь была полна всяких неожиданностей, она была опасной, но разве кто-нибудь на свете по собственной воле отказался бы от права распоряжаться собой?
Бывает и людей лишают свободы, но только за дурные поступки. В чем же была вина Марты? В том. что она родилась собакой комнатной породы? Породы - выведенной специально для того, чтобы живое существо мучилось в неволе, на потеху мудрых, жалостливых и справедливых хозяев жизни...
ПУШОК
Можно ли ее любить? - размышлял Пушок, зализывая, противно ноющее ухо. - неужели, когда она была маленькая, ей не хотелось свободы? Хоть бы заснула, что ли?
Пушок прекратил вылизываться и посмотрел на мать: та с безмятежным видом лежала, чуть прищурив свои красивые, непонятного цвета глаза.
- Ишь, какая спокойная, и смотрит ласково, притворщица! Пушок знал, что стоит ему отойти, кошка вернет его на место и обслюнявит в придачу.
Это она нарочно, чтобы показать свою власть. А может, злится, потому что я красивее ее? - котенок еще раз взглянул на мать: природа наградила кошку жутким черепаховым окрасом. Наверное, поэтому она не стала домашней. Рыжеватые пятна, нелепо разбросанные по черной шерсти, внушали непонятный страх, даже Пушку, который, по счастливой случайности, родился белым. Темными были только передние лапки и кончики ушей.
- Ни за что не буду бродячим! - решил котенок, мечтательно зажмурившись. - Меня обязательно кто-нибудь подберет!
Он слышал разговоры, что самых красивых котят всегда забирают люди. Вот когда будет полная свобода!
Однажды его почти забрали. Это случилось, когда дворовые мальчишки, пытались развести костер. Может оттого, что спички отсырели, а может, дети еще не научились обращаться с огнем, так или иначе, но костер не загорался. Кошка дремала. Пушок тихонько пролез под дверью сарая и сел. Мальчишки заметили его сразу, они бросили спички.
- Кис, кис, кис! - их перепачканные лица осветились довольными улыбками: Кис. кис, кис! А ну-ка, иди сюда, будешь у нас дичью!
- Вот повезло, я им понравился! - обрадовался котенок. - Теперь меня возьмут жить в дом, будут кормить разными вкусностями, играть со мной, а главное, там не будет надоедливой мамаши.
Он мурлыкнул, поднял хвостик и побежал навстречу своей удаче!
Но вдруг мелькнула тень - это кошка перегородила дорогу, защищая своего отпрыска. Она выгнулась дугой и зашипела, словно была не кошкой, а змеей. Не шерсть и без того страшная, встала дыбом. Испуганные мальчишки пустились наутек. Мать привычным движением схватила непутевого сына за загривок и потащила в сарай. Нервничая, она то кусала, то облизывала беглеца. Пушок пытался сопротивляться, даже выпускал коготки, но кошка была сильнее.
- Ничего! Вот вырасту, отомщу ей за все обиды! - Пушок задумался, и перед ним появилась красочная картинка, как мать забилась в угол и жалобно мяукает. Блаженное тепло разлилось по телу, котенок потянулся, и даже позволил матери вылизать ему не только живот, но и мордочку.
Или нет! Зачем ему драться с какой-то бездомной кошкой? Ведь он будет жить в большом доме! - котенок замурчал громче и подставил матери другое ухо.
Ладно, пусть старается, пожалуй, это даже приятно! Потом, когда мать станет старой, он уйдет от нее жить к людям.
А кошка, старательно вылизывая сына, думала о том, что ей опять удалось отвоевать своего малыша. Он у нее остался один, остальных замучили дети. С тех пор кошка старалась избегать людей. Есть, наверное, среди них и добрые люди, но это для породистых котов, а простым лучше к ним не попадать. Как-то раз она разговаривала с беспородной кошкой, которая выросла в большом доме. Когда у бедняги появились котята, их утопили, а после и кошку выбросили на помойку. А какие ужасы грозят котам, страшно было и подумать! Упаси Бог от такой судьбы ее малыша!
Кошка еще раз взглянула на сына: тот сладко спал, громко урча и подергивая усиками. Лапки его тоже слегка шевелились, обнажая, маленькие, острые коготки.
- Охотник! - мать улыбнулась, - Какой же ты у меня красивый! Белый, да пушистый! - она обняла сына лапами.
- Я никому не дам тебя в обиду. - не удержавшись, кошка еще раз лизнула свое сокровище.
- Спи, сынок! - она осторожно подтянула котенка к себе, словно желая защитить его от всех бед, - я сделаю все, чтобы ты вырос сильным, свободным и счастливым котом!
СКАЗАНИЕ О ВЕЛИКОЙ СТЕПИ
Легенда
Где вольные ветры колышут ковыль,
Срывая с колосьев цветочную пыль,
Где жаром наполнено тело земли,.jpg)
И плавится воздух прозрачный вдали,
В степной, позабытой дождями стране,
Жил малый народ от дорог в стороне.
Заклятье положено было на род:
От жажды был должен томиться народ,
Пока у вождя не появится в ночь
От светлой ханум - синеглазая дочь.
Красавицы смуглые были грустны,
Что в жены они для вождя не годны.
Безжалостно время уносит года...
Осталась в одном лишь колодце вода.
Пора Эсугею невесту искать.
Измученный жаждой народ стал роптать:
«Из стана пусть юноша утром уйдет, -
Возможно, невесту в пути он найдет...»
Едва горизонта коснулся рассвет
И стал распускаться как маковый цвет,
Герой наш коня своего оседлал,
На поиски счастья вперед поскакал...
Плескался ковыль, как морская волна,
Как будто хотел удержать скакуна,
Как будто бы спрятать его он хотел.
-Любви берегись... - тихо всаднику пел.
Но что для горячего сердца запрет? –
Никто не боится любви в двадцать лет!
Сказал ковылю: «Не волнуйся и жди.
Я верю, что встречу удачу в пути!»
Три раза огни зажигала луна, -
В ночи Эсугея хранила она.
Под утро скользнула лучом по лицу,
Промолвила: «Друг мой, путь близок к концу.
Что долго искал, то сегодня найдешь,
Коль в ратном бою от врага не падешь».
Чу, - кони, повозка, - на радость, одна.
-Мне правду сказала сегодня луна.
Как видно, придется сразиться в бою.
Увидеть бы прежде невесту свою!
Повозка, меж тем, прекратила свой бег,
И спрыгнул на землю с нее человек...
А дальше все было, как будто во сне:
Навстречу рванул Эсугей на коне,
Схватились два взгляда, две злые руки,
Блеснули на солнце стальные клинки,
Алмазные искры сжигали ковыль,
И с потом смешалась дорожная пыль!
Светило следило за ними с небес:
Замечен в сражении стал перевес.
Заветная сталь Эсугею верна,
Не раз выручала от смерти она.
Еще два удара, и враг побежден,
От раны глубокой склоняется он.
На шум из повозки выходит княжна.
Глаза - словно небо, бледна, как луна.
Взмолилась она: «Жениха пожалей!
И кровь молодую напрасно не лей!
С меня украшения все ты сними.
Что хочешь, награду любую возьми!
Как будто удар Эсугей получил!
В поступке жестоком себя уличил,
Но все же промолвил: «Казна не важна,
Наградой за жизнь будешь ты мне, княжна!
От засухи землю хочу я спасти,
Согласна ль в мой дом ты женою войти?
Красавица с грустью прикрыла глаза,
Из глаз за слезой побежала слеза.
Сказала: «С тобою свела нас судьба,
Ты выиграл бой, и твоя я раба...»
Стоит наш герой, словно к травам прирос.
То жар его бьет от тех слов, то мороз.
Как пэри из сказки, прекрасна княжна!
Неужто его не полюбит она?
А слезы меж тем превратились в ручей,
И рокот воды заглушил шум речей.
Чем дальше, тем глубже и выше волна,
Дорогу до стана проложит она.
Не сказка уже, а реальная быль:
Несет жизнь река, приминая ковыль,
Скользит по реке теплый солнечный блик...
Так боль и любовь породили родник.
Свершилась судьба, злой исполнился рок.
Теперь Эсугей отдохнет от дорог.
Стоит богатырь при княжне, словно грот,
От зноя и ветра ее бережет.
Их дочь - синеглазая мчится река,
Подарком степи на года и века...
( из книги: Кузьмина, К. Ю. Волшебные истории. Сказки. – Ростов-на-Дону: «Странник», 2008. – 96с.: ил.)