Кто же не знает, какое великое изобретение сделал человек по имени Иоганн Гутенберг, живший в XV веке в Германии. Идея его оказалась очень простой, но это была поистине гениальная простота. Изготавливать печатные, а не рукописные книги умели уже и до Гутенберга: вырезали на деревянных досках выпуклое зеркальное «отражение» текста, смазывали его краской и, прижимая к тексту лист бумаги, получали оттиск целой страницы. Такой способ печати назывался ксилографией, но можно только посочувствовать мастерам-резчикам, потому что их труд был невероятно кропотлив и сложен, да к тому же с каждой доски можно было отпечатать лишь один-единственный текст.
А Гутенберг впервые понял, что страницы книг можно набирать из отдельных свинцовых букв-литер, и придумал простой способ их изготовления. Процесс изготовления книги после его изобретения невероятно упростился. Разве сравнишь — вырезать текст целиком или собирать его из «кубиков-литер», которые затем, разобрав, можно использовать для печати другой страницы!
Любопытно, а как в печатных книгах появились иллюстрации? Оказывается, здесь своя, отдельная история, свои поиски и находки.
Первой книгой, отпечатанной Гутенбергом примерно в 1450 — 1451 годах, была Библия. На своём печатном станке Гутенберг мог получить оттиски только текста, а вот украшать книгу узорчатыми заглавными буквами и орнаментом на полях страниц художникам приходилось вручную. Поэтому среди 150 экземпляров первой печатной книги не было и двух совершенно одинаковых.
Но прошло лишь несколько лет, и один из последователей Гутенберга — Альбрехт Пфистер из немецкого города Бамберга — впервые ввёл в свои книги печатные рисунки. Текст он набирал литерами, а вот зеркальное изображение рисунков вырезали на деревянных досках всё тем же методом ксилографии. В печатном станке металлический текст «монтировали» вместе с деревянным рисунком; с этой печатной формы и получали отпечатки книжной страницы. Поначалу иллюстрации были очень просты и передавали лишь очертания предметов. Поэтому художники... опять-таки раскрашивали отпечатанные гравюры в каждом экземпляре книги красками. Тем не менее, Пфистер сделал в печатном деле важный шаг вперёд.
Между тем, ещё в 30-х годах XV века наряду с ксилографией появился ещё один способ получения оттисков с рисунками — углублённая гравюра на металле. Отпечатанное с неё чёрно-белое изображение получалось гораздо более качественным, благодаря меняющейся толщине линий рисунка.
Но углубленная гравюра на металле — полная противоположность ксилографии. На дереве линии рисунка представляют собой выпуклости — печатающие элементы, а вся остальная его поверхность стачивается, образуя, как говорят печатники, пробельные элементы. А на металле, например, медной доске, линии прорезаются вглубь при помощи штихеля — острого гравировального инструмента. Именно они в данном случае и служат печатающими элементами, а выпуклости оказываются пробельными. Для получения с гравюры оттиска надо покрыть поверхность металла краской, затем снять её с выпуклых пробельных элементов и плотно прижать к доске бумагу. Это делалось на специальном станке, вдобавок краску перед использованием подогревали на жаровне, а бумагу увлажняли.
Получение оттисков с выпуклых форм называется в полиграфии высокой печатью. А гравюра на металле как бы стала прообразом иного метода, появившегося уже много позже, — глубокой печати. Сочетать оба на одном печатном станке невозможно. Но уж слишком качественными, совершенными были отпечатки рисунков, полученные с гравюры на меди. Поэтому, в конце концов, типографы стали вклеивать отдельно изготовленные иллюстрации на страницы с отпечатанным текстом. Конечно, это тоже был трудоёмкий процесс.
Шло время, в начале XVI века появился иной, более простой способ изготовления гравюры на металле — так называемый офорт. Медную доску покрывали лаком, а затем копотью. Гравёр наносил линии рисунка иглой, прорезая слой лака до металла. Делать это было куда легче, чем резать сам металл штихелем. Когда рисунок был завершён, его окаймляли бортиками из воска и заливали азотную кислоту. Она протравливала в меди линии и штрихи рисунка как раз в тех местах, с которых игла соскребла лак. Печатный оттиск с медного образца выходил необыкновенно выразительным, художественно совершенным. Но иллюстрации по-прежнему приходилось печатать на отдельных листах и вклеивать в книги.
Этому можно удивиться, но уже в начале XVIII века существовала... цветная печатная иллюстрация. Родоначальником её стал парижский гравёр Жак Кристоф Леблон, основывавшийся на достижениях современной ему науки. Учёные успели открыть, что белый цвет представляет собой смесь различных цветов. Известно было и то, что в природе существуют три основных цвета — жёлтый, пурпурный и голубой, а все остальные представляют собой лишь смеси основных в разных пропорциях. Поэтому любое цветное изображение можно как бы разложить на три, в каждом из которых в разной степени присутствует лишь один из трёх основных цветов.
Именно так и поступал Жак Леблон. Мысленно разделив цветной рисунок на составляющие его три цвета, Леблон изготовлял три совершенно одинаковые печатные формы. Одну он покрывал жёлтой краской, другую — пурпурной, третью — голубой и последовательно печатал с них оттиски на одном и том же листе бумаги. Такая работа требовала исключительной точности, поскольку отпечатки должны идеально совмещаться друг с другом, но первые же успешные опыты поразили качеством. Многоцветные иллюстрации тоже можно было вклеивать в книги, подобно чёрно-белым гравюрам, однако из-за сложности их изготовления стоили такие издания очень дорого.
Конец же XVIII века принёс книжному делу ещё одно очень важное изобретение, связанное с печатным производством иллюстраций — литографию. Автором его стал Алоиз Зенефельдер, чех по происхождению, живший в Германии. Как это бывало со многими изобретениями, открыть литографию помог случай. Зенефельдер настойчиво искал способ получения не углублённого, а выпуклого изображения на металле. Это позволило бы печатать иллюстрации в одном наборе вместе с литерами текста. Опыты Зенефельдер проводил с оловянными тарелками — рисовал на них линии кислотоупорными красками, а потом пытался вытравить пробельные места кислотой. Эксперименты были малоудачными. Краски для опытов типограф растирал на поверхности случайно оказавшегося под рукой гладкого камня-известняка.
В конце концов, Зенефельдер решил поэкспериментировать и с камнем: попробовал, написав несколько слов жирной краской, протравить каменную поверхность азотной кислотой. Затем он промыл её водой и целиком покрыл краской. К огромному его удивлению, краска хорошо легла лишь на место надписи, а на пробельных участках не удержалась. Зенефельдер приложил к каменной поверхности лист бумаги и получил оттиск. Вновь смочив камень водой, он опять покрыл его краской. Как и в предыдущий раз, краска осталась лишь там, где она была и прежде.
Так в 1797 году Алоиз Зенефельдер открыл принципиально новый способ печати: не с выпуклой, не с глубокой, а с ровной поверхности. Этот способ и получил название литографии, что по-гречески дословно означает «каменная печать». В том же году литография впервые была применена для печати книжных чёрно-белых иллюстраций. Огромным достоинством нового способа была его простота и дешевизна. Литография стала быстро теснить в книжном производстве гравюру на металле.
Надо заметить, что физико-химическую суть открытия Алоиза Зенефельдера учёные смогли объяснить уже много позже, когда литография прочно вошла в типографскую практику. Каменная поверхность, обработанная кислотой, приобретает свойства отталкивать жиры, а ведь краска представляет собой очень жирную смесь. В тех же местах, где краска уже прочно пристала к камню, она, напротив, притягивает к себе всё новые порции жира.
Однако литографии пришлось соперничать не с «побеждённой» ею гравюрой на металле, а с неожиданно возродившейся гравюрой на дереве. Дело в том, что английский художник Томас Бьюик в середине 70-х годов XVIII века изобрёл так называемую торцовую или тоновую деревянную гравюру. Он перенёс в ксилографию метод углублённой гравюры, вырезая штрихи рисунка штихелем, но не на продольном срезе деревянной доски, а поперечно-торцовом. При печати, в отличие от гравюры на металле, углубления были пробельными элементами и давали при оттиске на общем чёрном фоне белые линии. Именно это и позволяло получить великолепный художественный эффект — белые линии разной толщины и длины придавали иллюстрации особенную выразительность, насыщенную полутонами.
Торцовая гравюра позволила совместить на одной странице набора и металлические литеры текста, и деревянное клише рисунка, поднятое на один уровень с буквами. Всё вместе покрывалось краской, и за один «прогон», как говорят типографы, получался оттиск и текста, и рисунка. Конечно, до современных, компьютерных методов полиграфии было ещё невероятно далеко, но книги стали гораздо дешевле в изготовлении и поистине массовыми.
Малов, В. Как в книжках появились картинки /В. Малов //А почему. – 2008. - № 12. – С. 24-26.