СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ БОТКИН
Даты жизни: 17 сентября 1832 – 24 декабря 1889
Место рождения: Москва, Российская империя
Русский врач-терапевт, патолог, физиолог и общественный деятель, создал учение об организме как о едином целом, подчиняющемся воле. Профессор Императорской Медико-хирургической академии. Тайный советник. Лейб-медик.
Сергей Петрович Боткин родился в Москве 5 (17) сентября 1832 года в семье купца первой гильдии чаеторговца Петра Боткина. Старший сын купца Василий, большой знаток философии Гегеля, близко дружил с Виссарионом Белинским. В доме собирались члены кружка Московского университета. Тут бывали Александр Герцен, Иван Тургенев, Николай Некрасов. Герцен оставил такое воспоминание: «Такого круга людей талантливых, развитых, многосторонних и чистых я не встречал потом нигде, ни в высших вершинах политического мира, ни на последних маковках литературного и аристократического».
Позже в доме Петра Боткина жил профессор Московского университета историк Тимофей Грановский, часто бывал Афанасий Фет.
Но жизнь женщин и младших детей этого известнейшего в Москве купеческого дома была традиционна. У Петра было 25 детей, в живых осталось 14: 9 мальчиков и 5 девочек. Мать Сергея Анна, тоже из купеческого рода, пошла за вдовца с детьми. Жили все вместе, в суровой для детей обстановке, где отца все боялись. Он был убеждён, что баловать детей вредно, а держать в строгости, приучать к труду полезно.
У Серёжи рано возникли проблемы — он долго, до девяти лет, не мог научиться читать. Отец негодовал: «Что с этим дураком делать? Одно остаётся — отдать в солдаты!» Зато Сергей постоянно бегал к брату Василию во флигель, где тот жил отдельно. Он обожал слушать умные разговоры гостей брата. И тогда было решено: ответственность за образование мальчика была возложена на Василия. Скоро Сергей стал хорошо читать. А благодаря Грановской на всю жизнь полюбил музыку.
В 13 лет брат нашёл для Сергея талантливого учителя, воспитанника Московского университета, который помог мальчику полюбить математику, потом была учёба в пансионе для мальчиков. Здесь Сергей Боткин нашёл друга на всю жизнь — Николая Белоголового. Оба поступили на медицинский факультет. Мечтам изучать в Московском университете математику положил конец правительственный указ о запрете приёма студентов на все факультеты, кроме медицинского.
Интересно, что изучать медицину одновременно начали четыре человека: Белоголовцев, Боткии, Кнерцер и Шор. Из них о медицине мечтал только последний. Воспитанный в Иркутске ссыльными декабристами Белоголовый мечтал стать юристом, чтобы защищать невиновных и карать преступников, Боткин и Кнерцер мечтали заниматься высшей математикой.
И каким же оказался результат? Боткин, Белоголовый и Кнерцер полюбили медицину и посвятили ей жизнь, а единственный восторженно мечтавший о работе врача Шор разочаровался в медицине и стал акцизным чиновником.
На учёбу Боткин набросился, по его словам, как голодный волк. Учителя, с которыми он столкнулся в университете, давали знания (большинство из них сами обучались в Европе), но обожавший математику Сергей не видел единой системы, действенной для успешного лечения. Юноша не был поверхностным критиком — он добросовестно насыщался знаниями, но фиксировал противоречия, анализировал теорию врачевания и лечебную практику. Он как способный математик стремился понять логику и последовательность действий медиков.
Юноше приходилось видеть среди преподавателей блистательных практиков и слышать, что врачевание — искусство. Например, его искренне восхищал профессор, который ставил верные диагнозы, даже не подходя к больному близко. Но согласиться с тем, что врачевание искусство, Сергею было трудно.
«Искусств в медицине — то, что не подходит под научные точные истины».
«Искусство лечить — есть несправедливое выражение. Нужно и искусство исследовать, и наблюдать, и анализировать добытые сведения — во всём нужно искусство».
Слыша от уважаемых педагогов разные варианты толкований одних и тех же явлений, встречаясь с разными подходами к болезни, пытливый студент пришёл к выводу: несомненны только факты. Боткин начинает более всего ценить опыт. И учится с ещё большей отдачей. Студенты стали считать, что Сергей обладает клиническим мышлением, обращались к нему как авторитету, в сложных случаях просили консультаций.
Закончив учёбу и получив диплом доктора медицины, Боткин отправился в Крым со вторым пироговским отрядом сестёр милосердия. Шла война с Турцией. Молодой доктор стал работать рядом с выдающимся русским медиком Николаем Пироговым и его помощниками. Это были ужасные условия, невероятные объёмы работы, напряжение всех физических и душевных сил, но и там Сергей постоянно рос как специалист. Он оперировал (выяснилось, что близорукость Боткина не стала помехой, так как врачебных рук очень не хватало), ассистировал при самых сложных операциях, осуществлял послеоперационное лечение. Ему приходилось бороться с простудными и желудочными заболеваниями, эпидемией сыпного тифа и даже с воровством. Позже Сергей создаст стройную систему военно-полевой терапии, она спасёт многие жизни.
«Я решился жить не раздеваясь. Каждый день приходилось осматривать от 800 до 1000раненых, рассеянных по городу, в пятидесяти различных домах».
Так выглядел день Боткина, когда он только оказался в Симферополе. Как и Пирогов, Боткин спал по три-четыре часа, проводил ампутации. Сергею нравилось работать с Николаем Пироговым, которым он восхищался, видя в нём человека, который «опередил свой век» как в науке, так и в общественной деятельности.
Сергей знал, что именно Пирогов придумал и впервые ввёл в практику метод сортировки раненых:
1группа: раненые смертельно, которым врач уже не мог помочь. Они поручались сестрам милосердия.
2 группа: раненые, которым требовалась немедленная операция, которая производилась прямо на перевязочном пункте.
3 группа: раненые, операции которым можно было производить в течение нескольких ближайших дней. Их отправляли в ближайший госпиталь.
4 группа: легко раненые, которые нуждались в перевязках. Они получали помощь и отправлялись в свою часть.
Пирогову медицина обязана многими новшествами: введение строжайшей дезинфекции госпитального содержания раненых. Интересно, что введена она была тогда, когда Пирогов осознал: даже самые успешные операции не спасают от смерти, если рядом находятся люди с гнойными ранами. Их разделение многократно повышает выживаемость.
После возвращения с фронта Сергей едет в Германию продолжать образование. Умерший отец оставил ему небольшие деньги, которые позволили Боткину совершить эту поездку. Приехавший к другу Белоголовый называет Боткина жрецом науки, так как видит: знания Сергея делаются «точнее, глубже, шире», для обширного аналитического ума Боткина учёба за границей предоставила безграничное поле исследований. Сергей Петрович в совершенстве овладел химическим анализом, микроскопией, написал несколько статей (в том числе по-немецки).
За границей Боткин провёл около 4 лет, в Вене состоялась его свадьба с Анастасией Крыловой, дочерью небогатого московского чиновника. После свадебного путешествия супруги стали жить в Париже, где Сергей продолжал изучать французскую медицину. Параллельно он писал докторскую диссертацию. Потом в молодой семье появляется сын, которого мать захотела назвать именем мужа. Боткины принимают решение возвращаться в Россию, где Сергей-старший начинает работать в Медико-хирургической академии и защищает диссертацию. Ему было всего 28 лет.
Сергей создаёт лабораторию, где диагнозы должны были подкрепляться. Тут исследовались лекарственные препараты, подтверждалась или отвергалась эффективность народных средств. Студенты Боткина учились ставить диагноз не болезни, а больному. Он вёл приёмы, читал очень популярные лекции, организовал работу клиники. Слава молодого врача росла. Вот как характеризовал деятельность друга Н. Сеченов. «Тонкая диагностика была страстью Боткина, и в приобретении способов к ней он упражнялся столько же, как артисты вроде Антона Рубинштейна упражняются в своём искусстве перед концертами».
Были у молодого врача ошибки? Даже самым недоброжелательным коллегам сложно было найти основания для упрёков — но сам Боткин неудачи скрывать привычки не имел. Но он боролся за каждого больного, не делая разницы между крупным сановником и неграмотной крестьянкой.
Боткин много усилий потратил на то, чтобы на его родине появились врачи-женщины. В эти времена любое высшее образование для российских женщин казалось нежелательным, а уж медицинское! Предложения демократической интеллигенции, либеральных слоев, профессуры правительством России отклонялись. Исключение было сделано единственное — женщине разрешили учиться на врача, чтобы лечить женщин-мусульманок. Но и ей не дали возможности работать. Все равно пришлось доучиваться за границей.
За 10 лет работы в Медико-хирургической академии Боткин, постоянно учась, обучая российских медиков, смог добиться многого. Он много печатался; издавал журнал «Архив клиники внутренних болезней» за собственные средства, чтобы там могли печататься способные студенты; сфера его научных интересов постоянно расширялась; открытия касались различных направлений; практическое врачевание усиливалось благодаря экспериментам И делало медицину более приближенной к таким точным наукам, как физиология, патология, химия, физика.
Изучая возвратный тиф, Боткин понимает, что охрана здоровья не может игнорировать социальный аспект. Условия жизни «чернорабочего класса» показали, что исправление ситуации — вопрос не столько милосердия, но скорее даже инстинкта самосохранения. Знаменитые «боткинские субботы» были не только возможностью изумительного общения близких людей из сферы науки, литературы, медицины, искусства и театра, но и сбором средств для благотворительных проектов. Эти вечера были полны не только разговорами, но и пением (Боткин обожал музыку и играл на контрабасе), шутками и особой атмосферой дома.
У Сергея и Анастасии было уже четверо детей. Все мальчики: за старшим Сергеем родились Пётр, Евгений, Александр. Сложно было бы Сергею Петровичу реализовать свои выдающиеся способности, если бы рядом не было его жены Анастасии. И близкие друзья Боткина всегда это ценили.
«Анастасия Александровна была чутким умным другом и заботливой женой. Она внесла в существование Боткина тот мягкий женственный элемент, который при трудовой жизни делает семейный очаг особенно привлекательным».
Слава Сергея Боткина постоянно и заслуженно росла — он стал первым в истории России отечественным врачом царской семьи. До того это место занимали только иностранцы. Это высокое назначение ничего не поменяло ни в характере, ни в поведении Боткина. Достижением он считал не этот карьерный успех, а создание Женских высших врачебных курсов.
В это время умирает жена Сергея, вдовец в 41 год остаётся с малыми детьми на руках. Через полтора года он женится вторично — на вдове Екатерине Мордвиновой.
Началась русско-турецкая война, Боткина назначают главным врачом и консультантом верховного главнокомандующего. Сергей для себя определил, что едет защищать «жизнь целых тысяч раненых воинов». Прошло более 20 лет после того как его врачебная практика началась с военных кошмаров в Крыму. Теперь, в 1877 году, судьба снова сводит Боткина с уважаемым им Пироговым. Тому уже 71 год, и Сергей убеждается, что этот человек сильно изменился. Гений, по мнению многих авторитетных источников, Пирогов имел некоторые специфические особенности, чудачества. Его одержимость оперировать, причём виртуозно, имела иногда своеобразный характер. Часто гениальность сочетается с нестандартностью поведения.
Боткин понимает: он обязан бороться с безобразиями почти в одиночку, ибо некоторые его коллеги видят в своём участии в военных действиях вариант карьерного роста. Сергей Петрович видит раненых, которых сутки не кормят и не перевязывают. Его возмущают неряшливость и злоупотребления. Он определил, что частые случаи обморожения пальцев у солдат в октябре связаны не с холодом на Шипке, а с недостатком питания. Чтобы спасти воинов от малярии, Боткин добивается массовой хинизации.
На помощь царского окружения рассчитывать не приходится: оно представляется врачу «адом тщеславия, зависти, сребролюбия». Восемь месяцев самоотверженной работы на фронте подорвали здоровье, жена умоляла вернуться, да и война подходила к концу.
В письме к жене Боткин пытается объяснить, как он понимает свой долг врача и гражданина.
«Не упрекай меня в донкихотстве; я стремился жить всегда в согласии с своей совестью, сам для себя, не думая о педагогической стороне этого образа жизни; но теперь, не боясь упрёка в самохвальстве, я всё-таки имею отрадное сознание, что принёс свою лепту для того хорошего нравственного уровня, на котором стояли наши врачи в течение этой кампании...
Врачи-практики, стоящие на виду у общества, влияют на него не столько своими проповедями, сколько своей жизнью. 3., поставивший своим идеалом жизни золотого тельца, образовал целую фалангу врачей , первой задачей которых—набить как можно скорее свои карманы.
...Не у многих хватило сил вытерпеть теперешнюю жизнь безропотно и добросовестно относительно своего долга».
Понятно, почему близкими людьми для Боткина были Александр Герцен, Николай Некрасов, Михаил Салтыков-Щедрин, Николай Чернышевский, Его моральный авторитет был так высок, что в 1878 году его избрали председателем Общества русских врачей. Его членом Боткин был 17 лет, со дня основания, но почти перестал бывать на заседаниях, когда коллеги отклонили его предложение о создании эпидемиологического общества. Врач не понимал, как коллеги могут быть против организованной борьбы с эпидемиями.
Теперь состав организации обновился, и для этих людей деятельность под руководством Боткина была наилучшим вариантом. Боткин выступил с инициативой построить инфекционную больницу, которую несмотря на официально присвоенное имя Александра III петербуржцы называли Барачной (из-за множества отдельных зданий), а потом — Боткинской. Для нашего героя создание бесплатной больницы для бедных с высочайшим уровнем лечения стало важнейшим практическим деянием Общества русских врачей: даже содержалась она, по предложению Сергея Петровича, на личные средства членов общества.
Став по просьбе председателя городской думы во главе, Боткин наводит порядок и в других больницах города. Его ученики становились главными врачами, по-новому организовывали лечебный процесс. За минимальные деньги стало можно вызвать врача на дом. Снизились цены на лекарства, эпидемии дифтерита и скарлатины были успешно остановлены. Можно было радоваться таким успехам, но в 1882 году закрываются женские курсы — и это сильно огорчает Сергея Петровича.
В этом же году в Петербурге в здании городской думы состоялось чествование доктора Боткина в связи с 25-летием его врачебной деятельности. Четыре с половиной часа зачитывались приветствия. Даже на площади собралось более двух тысяч человек, исполненных благодарности чудесному доктору. Он же к себе никогда не относился слишком серьёзно - блистательный педагог даже не думал о сохранении своих лекций, которыми так восхищались слушатели. Ученики стали собирать конспекты лекций и смогли выдать его «Клинические лекции» в трёх выпусках.
Никто из терапевтов Европы того времени не создал такую научную школу, как Сергей Боткин. Среди его учеников — блистательная профессура с широким спектром специализации. Жизнь врача можно было заслуженно назвать счастливой. Он профессионально успешен, счастлив в семье, где 12 детей в возрасте от тридцати до одного года. И тут семью постигает горе — умирает их первый со второй женой совместный сын Олег. Мальчику было всего пять лет, его потеря страшно сказалась на здоровье Сергея Петровича. Болезнь сердца прогрессировала, а он продолжал трудиться, поддерживать жену, не жаловался. Как замечательный врач он всё понимал, знал, как надо себя поберечь, но жить так был не способен.
А тут на семью Боткиных снова обрушивается несчастье — серьёзная болезнь дочери. Девочку удалось спасти, но для больного сердца отца это стало тяжёлым ударом. И снова Боткин с головой уходит в работу, осваивая в очередной раз новую сферу, сочетая науку и практику. Он обращает внимание на дома призрения старости, где содержались одинокие старики. Эти учреждения отмываются, питание стариков улучшается, проходит подробнейшее обследование 2600 человек, анализируются изменения в старческом организме. Так в очередной раз учёным сделаны первые шаги в новом направлении. В данном случае это была наука, которую позднее назовут геронтология.
Боткины уезжают за границу, так как Сергею Петровичу делается всё хуже. Лечение не приносит облегчения. Но даже в Швейцарии, когда он чувствовал себя лучше, принимал больных. Когда стало понятно, насколько тяжело состояние Боткина, к нему приехали из России брат, все его сыновья, дочь с мужем-доктором, привезли старших девочек от второго брака. Неотлучно рядом с больным был его друг Николай Белоголовый. В его «Воспоминаниях» есть поразительная фраза о кончине любимого друга, наступившей в 12 с половиной часов дня 29 декабря 1889 года, — «Смерть унесла с земли своего непримиримого врага».
Как часто звучат восторги в отношении людей, чьи заслуги сомнительны. С течением времени иногда меняются критерии оценки, вскрываются ранее неизвестные обстоятельства. В отношении нашего героя ничего не изменилось. Когда в Петербург доставили гроб с телом любимейшего врача России, его встречала многотысячная толпа, гроб несли на руках. Похороны состоялись на следующий день — и несмотря на отсутствие официальной информации попрощаться с Сергеем Петровичем Боткиным пришло множество людей. Их всех объединяло чувство искренней признательности этому выдающемуся человеку: кто-то видел в чудесном докторе спасителя, кто-то — учителя врачебного мастерства и не только: его преданность науке, неукоснительное следование собственным убеждениям, совестливость, бескорыстное и самоотверженное общественное служение заслужили любовь и уважение сограждан. На похоронах от многих людей прозвучало много тёплых и искренних слов. Процитируем художника Ивана Шишкина, одного из многих пациентов Сергея Боткина: «Вот пришёл поклониться праху богатыря и какого же чудесного человека».
Наше время изменило жизнь кардинально, однако фигура Боткина и сегодня выглядит привлекательно и востребовано. Согласитесь, несправедливо, если имя Боткина вызывает ассоциацию лишь с выражениями «Болезнь Боткина» или "Боткинская больница".
Источник:
Панкратова, А. Чудесный доктор Сергей Боткин / А. Панкратова // Библиотека предлагает. Книги-юбиляры 2021 года.- 2020.- №5.- С. 3-13.